Рак во время пандемии: о чем нужно знать онкопациентам
Мы попросили онкологов Михаила Ласкова, Полину Шило и онкохирурга Вадима Гущина рассказать, что это означает для людей с онкологическими заболеваниями, к чему им нужно быть готовыми и что спросить у лечащего врача.
Пандемия новой коронавирусной инфекции поменяла нашу жизнь. Системы здравоохранения пытаются подстроиться под новую реальность с главной целью — не допустить распространения инфекции. Мы попросили онкологов Михаила Ласкова, Полину Шило и онкохирурга Вадима Гущина рассказать, что это означает для людей с онкологическими заболеваниями, к чему им нужно быть готовыми и что спросить у лечащего врача.
Что изменилось
По словам врача-онколога Клиники онкологических решений «ЛУЧ», программного директора Высшей школы онкологии Полины Шило, многие отделения, оказывающие помощь онкопациентам, вынуждены сокращать свои мощности:
Если отделение закрывается на карантин, пациентов отправляют к тем, кто еще работает, что создает непомерную нагрузку и скопление людей там, где этого обычно не происходило. На практике это означает, что сроки лечения затягиваются, а порой лечение и вовсе откладывается. Кроме того, посещение больниц в условиях пандемии может быть опасным само по себе — есть риск заразиться COVID-19.
COVID-19 и рак
По словам Михаила Ласкова, врача-онколога, гематолога, руководителя «Клиники доктора Ласкова», исследований о том, как онкопациенты переносят COVID-19, пока очень мало:
Первый анализ китайских случаев был опубликован в журнале Lancet. Авторы взяли всех пациентов с COVID-19, посмотрели, сколько среди них онкологических больных и как протекала болезнь — у онкопациентов чаще развивались тяжелые легочные осложнения, было больше смертельных случаев. Выборка маленькая, сложно что-то с уверенностью говорить. Исследователи делают очень осторожные выводы: возможно, онкопациенты, заболевшие COVID-19, переносят болезнь хуже, чем люди без рака.
Cancer Research UK выделяет среди пациентов с раком группы, у которых новая коронавирусная инфекция может протекать тяжело. К ним относятся: —те, кто получает химиотерапию, иммунотерапию, таргетную терапию препаратами, влияющими на иммунитет, радикальную лучевую терапию при раке легкого;
—люди с раком крови или лимфатической системы;
—те, кому пересадили костный мозг менее полугода назад, и те, кто еще получает лекарства, подавляющие иммунитет.
Вадим Гущин, хирург-онколог клиники Mercy в Балтиморе (США) отмечает, что самые большие риски для здоровья и жизни исходят все же от основного заболевания, а не от COVID-19:
Например, риск умереть в ближайшие год-два от рака желудка 3 стадии составляет 50-60%, а от COVID-19 в худшем случае — 10%, насколько мы знаем.Если человек уже несколько лет в ремиссии, не получает лечения, то скорее всего, риски, связанные с коронавирусом, у него такие же, как и у людей без рака. Впрочем, ремиссия ремиссии рознь.Человек может быть в ремиссии от лейкоза, но при этом получать химиотерапию. В этом случае вероятность заболеть COVID-19 выше, — отмечает Ласков.
Как лечат рак во времена пандемии
Безусловно, ситуацию каждого пациента нужно рассматривать отдельно с учетом всех рисков.
Перед тем, как принимать любое решение, нужно посоветоваться с врачом. Обязательно спросите у врача, насколько важно делать то, что вы собираетесь делать. Насколько польза от этих действий, в том числе от пребывания в медицинском учреждении, превышает риски, — рекомендует Михаил Ласков.European Society for Medical Oncology (ESMO) предлагает делить пациентов на несколько групп в зависимости от состояния, срочности лечения и ожидаемой пользы от него. В группе высокого приоритета пациенты, чье состояние нестабильно, а запланированное лечение может продлить жизнь, улучшить ее качество. Польза превышает риск заражения COVID-19. В следующей группе пациенты, чье лечение можно отложить на некоторое время без угрозы для жизни. Наконец, в последней группе люди, чье состояние достаточно стабильно и позволяет отложить лечение до окончания пандемии. А также пациенты, которым лечение вряд ли принесет значимую пользу — не продлит жизнь и не улучшит ее качество. Что можно отложить
Не всегда пациент с раком нуждается в немедленном лечении.
Есть ряд онкологических заболеваний, лечение которых можно на какое-то время отложить, например, неинвазивный рак молочной железы, некоторые формы рака щитовидной железы, ранний рак толстой кишки, выявленный на скрининговой колоноскопии. Естественно, решение об этом нельзя принимать самостоятельно, только по рекомендации онколога, — уточняет Вадим Гущин.Другой пример приводит Михаил Ласков: Если у человека неагрессивный, маленький, не затрагивающий лимфоузлы рак простаты, то ничего не случится, если пациент не побежит делать операцию прямо сейчас. Раньше в этом случае мы рекомендовали взвешивать риски и пользу оперативного вмешательства, а сейчас прямо говорим, что в новых условиях операция может быть опасна. Подход, учитывающий соотношение пользы и риска, применим также к диагностическим процедурам и плановым интервальным обследованиям.
Недавно ко мне обратилась женщина с раком кишечника. После основного лечения врачи рекомендовали ей раз в три месяца проходить обследования. Следующее выпадало на апрель. Я сказал ей, что ничего не произойдет, если обследование перенесем на июль, зато лишний раз не придется обращаться в больницу.
Другому пациенту я отменил биопсию. Судя по анамнезу, у него 100% рак простаты: огромные значения ПСА (маркер рака простаты — прим. ред.), есть симптомы. Но биопсию еще не успели сделать. Ему сказали, что не начнут лечить, пока не будет результата гистологии. Так мы обычно делаем в другие времена. Но в этой ситуации я назначил ему лекарственное лечение без верификации и так понятного диагноза. Целесообразнее сделать это исследование позже. Сейчас оно лишь затянет процесс и подвергнет пожилого человека колоссальным ковидным рискам, — объясняет Михаил Ласков.
Несрочные операции также, скорее всего, будут отложены до более спокойных времен. Самая большая проблема эпидемии — она поглощает ресурсы. Возможно, станет нерациональным делать большие операции, после которых человек находится в палате интенсивной терапии, потому что реанимации будут заполнены пациентами с COVID-19. Мои коллеги в Милане и Барселоне не делают операций онкопациентам именно по этой причине,— уточняет Вадим Гущин.
Когда ждать нельзя
Если лечение необходимо, онкопациенты должны его получать без оглядки на эпидемию.
Недавно ко мне обратилась пожилая женщина с третьей стадией рака анального канала: есть результаты гистологии, МРТ, нужна лучевая терапия. А ей говорят:«Приходите в июне». Понятно, что в этой ситуации нельзя ждать: лучевая терапия ей нужна прямо сейчас
Какое-то лечение можно заменить, учитывая ситуацию. Например, у меня есть 80-летний пациент с колоректальным раком. Делать ли ему традиционную химиотерапию или химию в таблетках? Конечно, лучше таблеточную в этой конкретной ситуации, потому что таблетки можно пить дома, — говорит Ласков.
Если все же COVID-19
Меры профилактики COVID-19 для онкопациентов такие же, как и для всех остальных людей: часто и не менее 20 секунд мыть руки, если это невозможно, протирать руки антисептиком с 60% содержанием спирта, соблюдать дистанцию, оставаться дома. Насчет масок мнения профессиональных сообществ разделились: ВОЗ по-прежнему не рекомендует носить маски людям без симптомов ОРВИ, но Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC) с недавнего времени советуют носить тканевые маски в общественных местах, если там не получается соблюдать дистанцию.
Что делать, если человек с онкозаболеванием все же заразился COVID-19?
Рекомендации те же, что и для людей без рака. Если заболевание протекает легко, сидеть дома. Если состояние ухудшилось, появились одышка, затрудненное дыхание, нужна госпитализация. Все онкологическое лечение в этом случае откладывается, — перечисляет Михаил Ласков. Вадим Гущин рассказал, что должны предпринять врачи, чтобы уменьшить риск распространения COVID-19 в лечебном учреждении:
—Отменить все несрочные очные консультации. Если это возможно, перевести консультации в дистанционный формат;
—Ограничить число людей, ожидающих приема. Вовремя принимать пациентов, не допускать скопления очередей в помещении;
—Если пациент находится в состоянии иммуносупрессии, например, после трансплантации костного мозга, нужно надевать маску — причем, не на пациента, а на окружающих. Если у вас есть пациент с иммуносупрессией, лучше каждого, кто входит с ним в контакт, считать потенциально заразным.
Что изменилось
По словам врача-онколога Клиники онкологических решений «ЛУЧ», программного директора Высшей школы онкологии Полины Шило, многие отделения, оказывающие помощь онкопациентам, вынуждены сокращать свои мощности:
Если отделение закрывается на карантин, пациентов отправляют к тем, кто еще работает, что создает непомерную нагрузку и скопление людей там, где этого обычно не происходило. На практике это означает, что сроки лечения затягиваются, а порой лечение и вовсе откладывается. Кроме того, посещение больниц в условиях пандемии может быть опасным само по себе — есть риск заразиться COVID-19.
COVID-19 и рак
По словам Михаила Ласкова, врача-онколога, гематолога, руководителя «Клиники доктора Ласкова», исследований о том, как онкопациенты переносят COVID-19, пока очень мало:
Первый анализ китайских случаев был опубликован в журнале Lancet. Авторы взяли всех пациентов с COVID-19, посмотрели, сколько среди них онкологических больных и как протекала болезнь — у онкопациентов чаще развивались тяжелые легочные осложнения, было больше смертельных случаев. Выборка маленькая, сложно что-то с уверенностью говорить. Исследователи делают очень осторожные выводы: возможно, онкопациенты, заболевшие COVID-19, переносят болезнь хуже, чем люди без рака.
Cancer Research UK выделяет среди пациентов с раком группы, у которых новая коронавирусная инфекция может протекать тяжело. К ним относятся: —те, кто получает химиотерапию, иммунотерапию, таргетную терапию препаратами, влияющими на иммунитет, радикальную лучевую терапию при раке легкого;
—люди с раком крови или лимфатической системы;
—те, кому пересадили костный мозг менее полугода назад, и те, кто еще получает лекарства, подавляющие иммунитет.
Вадим Гущин, хирург-онколог клиники Mercy в Балтиморе (США) отмечает, что самые большие риски для здоровья и жизни исходят все же от основного заболевания, а не от COVID-19:
Например, риск умереть в ближайшие год-два от рака желудка 3 стадии составляет 50-60%, а от COVID-19 в худшем случае — 10%, насколько мы знаем.Если человек уже несколько лет в ремиссии, не получает лечения, то скорее всего, риски, связанные с коронавирусом, у него такие же, как и у людей без рака. Впрочем, ремиссия ремиссии рознь.Человек может быть в ремиссии от лейкоза, но при этом получать химиотерапию. В этом случае вероятность заболеть COVID-19 выше, — отмечает Ласков.
Как лечат рак во времена пандемии
Безусловно, ситуацию каждого пациента нужно рассматривать отдельно с учетом всех рисков.
Перед тем, как принимать любое решение, нужно посоветоваться с врачом. Обязательно спросите у врача, насколько важно делать то, что вы собираетесь делать. Насколько польза от этих действий, в том числе от пребывания в медицинском учреждении, превышает риски, — рекомендует Михаил Ласков.European Society for Medical Oncology (ESMO) предлагает делить пациентов на несколько групп в зависимости от состояния, срочности лечения и ожидаемой пользы от него. В группе высокого приоритета пациенты, чье состояние нестабильно, а запланированное лечение может продлить жизнь, улучшить ее качество. Польза превышает риск заражения COVID-19. В следующей группе пациенты, чье лечение можно отложить на некоторое время без угрозы для жизни. Наконец, в последней группе люди, чье состояние достаточно стабильно и позволяет отложить лечение до окончания пандемии. А также пациенты, которым лечение вряд ли принесет значимую пользу — не продлит жизнь и не улучшит ее качество. Что можно отложить
Не всегда пациент с раком нуждается в немедленном лечении.
Есть ряд онкологических заболеваний, лечение которых можно на какое-то время отложить, например, неинвазивный рак молочной железы, некоторые формы рака щитовидной железы, ранний рак толстой кишки, выявленный на скрининговой колоноскопии. Естественно, решение об этом нельзя принимать самостоятельно, только по рекомендации онколога, — уточняет Вадим Гущин.Другой пример приводит Михаил Ласков: Если у человека неагрессивный, маленький, не затрагивающий лимфоузлы рак простаты, то ничего не случится, если пациент не побежит делать операцию прямо сейчас. Раньше в этом случае мы рекомендовали взвешивать риски и пользу оперативного вмешательства, а сейчас прямо говорим, что в новых условиях операция может быть опасна. Подход, учитывающий соотношение пользы и риска, применим также к диагностическим процедурам и плановым интервальным обследованиям.
Недавно ко мне обратилась женщина с раком кишечника. После основного лечения врачи рекомендовали ей раз в три месяца проходить обследования. Следующее выпадало на апрель. Я сказал ей, что ничего не произойдет, если обследование перенесем на июль, зато лишний раз не придется обращаться в больницу.
Другому пациенту я отменил биопсию. Судя по анамнезу, у него 100% рак простаты: огромные значения ПСА (маркер рака простаты — прим. ред.), есть симптомы. Но биопсию еще не успели сделать. Ему сказали, что не начнут лечить, пока не будет результата гистологии. Так мы обычно делаем в другие времена. Но в этой ситуации я назначил ему лекарственное лечение без верификации и так понятного диагноза. Целесообразнее сделать это исследование позже. Сейчас оно лишь затянет процесс и подвергнет пожилого человека колоссальным ковидным рискам, — объясняет Михаил Ласков.
Несрочные операции также, скорее всего, будут отложены до более спокойных времен. Самая большая проблема эпидемии — она поглощает ресурсы. Возможно, станет нерациональным делать большие операции, после которых человек находится в палате интенсивной терапии, потому что реанимации будут заполнены пациентами с COVID-19. Мои коллеги в Милане и Барселоне не делают операций онкопациентам именно по этой причине,— уточняет Вадим Гущин.
Когда ждать нельзя
Если лечение необходимо, онкопациенты должны его получать без оглядки на эпидемию.
Недавно ко мне обратилась пожилая женщина с третьей стадией рака анального канала: есть результаты гистологии, МРТ, нужна лучевая терапия. А ей говорят:«Приходите в июне». Понятно, что в этой ситуации нельзя ждать: лучевая терапия ей нужна прямо сейчас
Какое-то лечение можно заменить, учитывая ситуацию. Например, у меня есть 80-летний пациент с колоректальным раком. Делать ли ему традиционную химиотерапию или химию в таблетках? Конечно, лучше таблеточную в этой конкретной ситуации, потому что таблетки можно пить дома, — говорит Ласков.
Если все же COVID-19
Меры профилактики COVID-19 для онкопациентов такие же, как и для всех остальных людей: часто и не менее 20 секунд мыть руки, если это невозможно, протирать руки антисептиком с 60% содержанием спирта, соблюдать дистанцию, оставаться дома. Насчет масок мнения профессиональных сообществ разделились: ВОЗ по-прежнему не рекомендует носить маски людям без симптомов ОРВИ, но Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC) с недавнего времени советуют носить тканевые маски в общественных местах, если там не получается соблюдать дистанцию.
Что делать, если человек с онкозаболеванием все же заразился COVID-19?
Рекомендации те же, что и для людей без рака. Если заболевание протекает легко, сидеть дома. Если состояние ухудшилось, появились одышка, затрудненное дыхание, нужна госпитализация. Все онкологическое лечение в этом случае откладывается, — перечисляет Михаил Ласков. Вадим Гущин рассказал, что должны предпринять врачи, чтобы уменьшить риск распространения COVID-19 в лечебном учреждении:
—Отменить все несрочные очные консультации. Если это возможно, перевести консультации в дистанционный формат;
—Ограничить число людей, ожидающих приема. Вовремя принимать пациентов, не допускать скопления очередей в помещении;
—Если пациент находится в состоянии иммуносупрессии, например, после трансплантации костного мозга, нужно надевать маску — причем, не на пациента, а на окружающих. Если у вас есть пациент с иммуносупрессией, лучше каждого, кто входит с ним в контакт, считать потенциально заразным.
